Испуганный взгляд метнулся к двери, которую теперь заслонял Король. Тион и раньше бы не решился уйти без дозволения, но это довало какое-то успокоение. Теперь же сердце трепыхалось, как птенец в клетке.
Затем ресницы робко распахнулись, открывая фиалковые глаза, которые уже не отрывались от глаз Его Величества.
Тонкие черты лица, светлая, почти светящаяся нежная кожа, которую не тронули ни солнце, ни ветер, ни возраст. Сжатые в попытке скрыть дрожь губы. Дергающаяся на шее - сдавишь двумя пальцами, переломится - под тонкой кожей жилка.

Вопрос о том, испытывает ли раб страх заученного ответа не имел. Тион лишь растерянно хлопал глазами. В голове крутилась мысль о том, что кухонный чернорабочий не должен находиться так близко к венценосной особе. Как не должно глазам Короля натыкаться на щетку у порога. Дыхания было не слышно, но ребра ходили ходуном под рубашкой и туникой.
Непонимание: как Его Величеству не мерзко касаться раба самой низкой категории, что равнялся наверное кухонной утвори. Это так же не вязалось в голове Мори, как если бы господин взялся разглядывать котел или кастрюлю. Правда в эту категорию эльф записался сам, пользуясь тем, что умел становиться незначительным. Но факта это не отменяло.

Зрачки эльфа так резко расфокусировались и сузились, что казалось, в глазах что-то сверкнуло. Он застыл, словно прирос к месту. Происходящее казалось ему каким-то абсурдным сном. И он даже не знал как к этому сну относится. Только тонкие пальцы, что до середины прикрывала нижняя туника, дрожали. Сам он застыл под странным для человека углом. Завораживающим своей ломанностью и естественностью для эльфа. Когда Тион резко (скорее выученно, чем от того что опомнился) опустил лицо, челка вновь прикрыла пылающие щеки, впрочем румянец эльфа смотрелся... странно логично.

- Как скажете, господин.
Привычные, но нелепые слова. Замершая фигурка в безразмерных одеждах не шелохнулась, только волосы у лица мягко взлетели и опали, не то от порыва ветра, не то от слов.